О "серебряном веке" русской поэзии
Вначале - о терминах. Выражения "золотой век", "серебряный век" и пр. восходят к античной литературе: "Трудам и дням" Гесиода, "Метаморфозам" Овидия. Гесиод, в частности, полагал, что жизнь человечества начинается "золотым", а кончается "железным" веком. Применительно к поэзии подобное обозначение эпох принято возводить к появившемуся в 1829 году стихотворению П.А.Вяземского "Три века поэтов", в котором говорится о безвозвратно ушедшем "золотом веке". В историко литературной традиции принято именовать пушкинскую эпоху "золотым", а время, о котором пойдет речь в настоящей статье, - "серебряным" веком русской поэзии. Этот период лишен четких хронологических границ, так обычно называют рубеж ХІХ - ХХ веков.
Как "золотой век " немыслим без философских и социально-политических битв, без 1812 и 1825 гг., без триумфа в снежной России немецкой философии романтизма, так и поэзию "серебряного века" невозможно представить без исторического контекста. Возникновение новых эстетических явлений происходило на на фоне столь сильного подъема философской мысли и социальной практики, что о нем нельзя не упомянуть. Это фон составляли соловьевская теория богочеловека, воспринимавшаяся столь же проблематично, сколь и ницшеанская теория сверхчеловека, русско-японская война, трагедия на Ходынском поле, потрясения 1905-1907 гг.. Даже на страницы самых интимных стихов выплескивались отголоски бурных событий и споров. По мнению Л.К.Довгополова, автора книги "На рубеже веков", история в эти годы "переставала уже быть фактором, лишь опосредованно воздействующим на склад и формирование внутреннего мира личности. Она непосредственно вторгалась в быт, в повседневную жизнь людей, нарушая ее как бы привычное течение".
Поэзия "серебряного века" вырабатывает принципиально новую концепцию человека, стремящегося увидеть в историческом - личное, сделать опыт веков, движение времен достоянием своего внутреннего мира. И большинство поэтов, прозаиков, драматургов сознавало, что это станет возможным лишь в том случае, если личность за короткий срок преодолеет изначальный вселенский хаос "проживет" за время становления нового мировосприятия столько этапов и эпох, сколько их знала история человечества, будет жить в мире и вместе с миром.
Строки "серебряного века" на первый взгляд алогичны, странны, но поражают внутренним напором, пульсированием упругой энергии ритма - или, напротив, полным раскрепощением живого слова, его звуковой магией, его неизъяснимой глубиной.
В замыслах поэмы Блока "Возмездие" - образ сына ХХ в., столетия, о начале которого Блок писал, как о "минуте смятенья и борьбы лжи и правды". Эти смятенье и борьба привели к образованию в литературе многочисленных группировок, которые вели споры и дискуссии о сущности слова, о новых путях развития литературы. 90-е гг. ХІХ в.,творчество М.А.Лохвицкой, Н.М.Минского, К.М.Фофанова, В.С.Соловьева считаются началом "серебряного века". Повышенное внимание к музыке слова, поиски непосредственного поэтического отклика на глубинные духовные процессы, обращенные к мистической философии и эстетическому модернизму - что это, как не предчувствие символизма, открывающего сложные пути и перепутья "серебряного века" и всего столетия в целом?! От подчеркнутого эстетства "чистого искусства" недалек путь к выделенным Мережковским в 1893 г. мистическому содержанию, "естественному и невольному" характеру символов, возникающих "из глубины действительности", к расширению художественной впечатлительности. И уже трудно определить, что перед нами: аллегория "чистого искусства" или зарождение символа:
Моя душа, как лотос чистый,
В томленьи водной тишины,
Вскрывает венчик серебристый
При кротком таинстве луны.
М.Лохвицкая
Поиск Вечной Женственности, "сна наяву", "незримого очами", "нездешнего света", "мыслей без речи и чувств без названия" в лирике В. Соловьева - прямой путь к поэзии символизма, представленного именами А.Блока, В.Брюсова, К.Бальмонта, А.Белого, Вяч.Иванова, Ф.Сологуба. Символизм, зародившийся как литературный феномен не без влияния западных поэтов (П.Верлена, А.Рембо), но все же ставший специфически русским явлением, есть потрясающая господство вульгарной материальности и бездуховности мира "поэзия оттенков как противоположность прежней поэзии красок" (В.Брюсов). Главное в нем, по мнению поэта, - предоставить читателю самому, в соответствии с его собственным мировосприятием, завершить бегло намеченный художником слова образ. Но символизм - это не только путь к свободе восприятия, но и шаг в сторону безграничности недоступной словам мысли, в сторону сближения слов и музыки.
В. Соловьев писал: "Художественные идеи и образы не суть сложные продукты наблюдения и рефлексии, а являются умственному взору разом в своей внутренней целостности". Действительно, поэзия символистов создавала произведения искусства как целостное инобытие целостного же объективного мира, сливая воедино разнородные его образы. Символ как основная категория их поэтики становился связующим звеном между материальной и идеальной, чувственной и рациональной, рассудочной и интуитивной сферой человеческой жизнедеятельности. Как нельзя лучше иллюстрирует вышеизложенные выкладки стихотворение А.Блока "О доблестях, о подвигах, о славе..." Все оно пронизано поэтикой символа - вещи, соединившей в себе материальную сущность и идеально-знаковый смысл. Такими вещами становится "лицо в простой оправе" (портрет любимой женщины), "заветное кольцо", наконец, "синий плащ" - одеяние женщины, в котором она покинула лирического героя, и в то же время являющееся ему во сне воспоминание, знак прощания, расставания, разлуки:
В. Соловьев писал: "Художественные идеи и образы не суть сложные продукты наблюдения и рефлексии, а являются умственному взору разом в своей внутренней целостности". Действительно, поэзия символистов создавала произведения искусства как целостное инобытие целостного же объективного мира, сливая воедино разнородные его образы. Символ как основная категория их поэтики становился связующим звеном между материальной и идеальной, чувственной и рациональной, рассудочной и интуитивной сферой человеческой жизнедеятельности. Как нельзя лучше иллюстрирует вышеизложенные выкладки стихотворение А.Блока "О доблестях, о подвигах, о славе..." Все оно пронизано поэтикой символа - вещи, соединившей в себе материальную сущность и идеально-знаковый смысл. Такими вещами становится "лицо в простой оправе" (портрет любимой женщины), "заветное кольцо", наконец, "синий плащ" - одеяние женщины, в котором она покинула лирического героя, и в то же время являющееся ему во сне воспоминание, знак прощания, расставания, разлуки:
Я крепко сплю. Мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла.
Мир зачастую сжимается до пределов символа, который, в свою очередь, разрастается до размеров Вселенной, становясь ее "заменителем", некоей единственностью, напоминающей своим существованием о потенциальном единстве мира:
Над человеческим созданьем,
Которое он в землю вбил,
Над смрадом, смертью и страданьем
Трезвонят до потери сил....
Над мировою чепухою;
Над всем, чему нельзя помочь;
Звонят над шубкой меховою,
В которой ты была в ту ночь.
Центростремительная сила в процитированном стихотворении Блока "Не спят, не помнят, не торгуют..." втягивает космос бытия в пределы одной-единственной вещи, которая, в свою очередь становится единственно важной, существенной, значимой для поэта, вмещающей в себя в ценностном отношении всю Вселенную.
Такова в самых общих чертах поэтика символизма и роль символа в ней.
Жизнь этого литературного направления растянулась на два поколения поэтов: "старшие" (В. Я. Брюсов, Ф. К. Сологуб, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус) и "младшие" (А. А. Блок, К. Д. Бальмонт,А. Белый) символисты. Если старшее поколение ориентировалось лишь на впечатление читателя, оттенки слова и красоту формы, то младшее, основывающееся на соловьевской "метафизике единства", создавало собственно поэтику символа, наполненную конкретным философским содержанием.
Путь символистов - от балансирования на таинственной грани миров, от поиска наиболее звучной музыкальной формы при экзотичности и изысканности содержания - к поэзии раскаленной мысли, к стремлению принести свою поэзию на алтарь вожделенного духовного возрождения нации. Брюсов, видя Россию "в стозаром зареве пожара", восклицает:
Однако путь этот нередко оказывался трагичным. В голодном Питере погиб Александр Блок; Вяч. Иванов, провозгласивший: "Мир прекрасен! Человек свободен!", эмигрировал и спеленал свою свободу одеждами католического священнослужителя. И все же, несмотря на трагический удел многих поэтов, главное для "серебряного века", при всем разнообразии приемов, тем и образных решений даже в пределах символизма, - деятельное переживание бытия как разных ипостасей жизнедеятельности творящей личности, наслаждение богатством языка, максимальное сближение "я" лирического и "я" биографического, к которым стремится "я" историческое как сокровищница всечеловеческого опыта.
Кризис символизма в 1910-1911 гг. породил новую поэтическую школу, исходившую из того, что запредельное - идеал символистов - нельзя постичь, сколь оригинальными ни были бы попытки это сделать. Итак, на литературной сцене вместо обновленного романтизма, бывшего литературным идеалом символистов, утверждается реабилитация французского классицизма с его утонченной суровостью и изящной простотой. Это означает, что на смену символизму приходит новое направление.
Теоретическое обоснование акмеизма ("акме" - греч. "ясность", "вершинность"), данное Н. Гумилевым и
С. Городецким в журнале "Аполлон" в 1913г., было подвергнуто А. Блоком сокрушительной критике. Главный ее аргумент был таков: в дроблении литераторов на группы заключается признак поэтического неблагополучия. Но Блок все же несправедливо упрекает акмеистов в творчестве "без божества, без вдохновенья" (эти пушкинские слова были вынесены в заглавие его статьи), ибо только имена А.Ахматовой, М.Кузьмина, Е.Кузьминой-Караваевой, О.Мандельштама, противопоставивших свои стихи "наследию символизма", уже говорят о многом.
Истоки акмеизма - поэзия пастельных полутонов, неторопливого легато, за которым, однако, - напряженная, полная драматических противоречий жизнь. Но она, эта жизнь, со всеми ее реалиями, предметами, будто случайно попавшими в поле зрения автора, в глубинах своих позволяет угадать трагедию не только оторванной от мира одинокой личности, но и трагизм эпохи.
Художественным открытием акмеистов стало осмысление тончайших полутонов личностного микрокосма, выраженное не через обращение к мистическим глубинам духа, а в конкретике театра играющей вещи.
Жизнь этого литературного направления растянулась на два поколения поэтов: "старшие" (В. Я. Брюсов, Ф. К. Сологуб, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус) и "младшие" (А. А. Блок, К. Д. Бальмонт,А. Белый) символисты. Если старшее поколение ориентировалось лишь на впечатление читателя, оттенки слова и красоту формы, то младшее, основывающееся на соловьевской "метафизике единства", создавало собственно поэтику символа, наполненную конкретным философским содержанием.
Путь символистов - от балансирования на таинственной грани миров, от поиска наиболее звучной музыкальной формы при экзотичности и изысканности содержания - к поэзии раскаленной мысли, к стремлению принести свою поэзию на алтарь вожделенного духовного возрождения нации. Брюсов, видя Россию "в стозаром зареве пожара", восклицает:
Всех впереди, страна-вожатый,
Над мраком факел ты взметнула,
Народам озаряя путь.
Однако путь этот нередко оказывался трагичным. В голодном Питере погиб Александр Блок; Вяч. Иванов, провозгласивший: "Мир прекрасен! Человек свободен!", эмигрировал и спеленал свою свободу одеждами католического священнослужителя. И все же, несмотря на трагический удел многих поэтов, главное для "серебряного века", при всем разнообразии приемов, тем и образных решений даже в пределах символизма, - деятельное переживание бытия как разных ипостасей жизнедеятельности творящей личности, наслаждение богатством языка, максимальное сближение "я" лирического и "я" биографического, к которым стремится "я" историческое как сокровищница всечеловеческого опыта.
Кризис символизма в 1910-1911 гг. породил новую поэтическую школу, исходившую из того, что запредельное - идеал символистов - нельзя постичь, сколь оригинальными ни были бы попытки это сделать. Итак, на литературной сцене вместо обновленного романтизма, бывшего литературным идеалом символистов, утверждается реабилитация французского классицизма с его утонченной суровостью и изящной простотой. Это означает, что на смену символизму приходит новое направление.
Теоретическое обоснование акмеизма ("акме" - греч. "ясность", "вершинность"), данное Н. Гумилевым и
С. Городецким в журнале "Аполлон" в 1913г., было подвергнуто А. Блоком сокрушительной критике. Главный ее аргумент был таков: в дроблении литераторов на группы заключается признак поэтического неблагополучия. Но Блок все же несправедливо упрекает акмеистов в творчестве "без божества, без вдохновенья" (эти пушкинские слова были вынесены в заглавие его статьи), ибо только имена А.Ахматовой, М.Кузьмина, Е.Кузьминой-Караваевой, О.Мандельштама, противопоставивших свои стихи "наследию символизма", уже говорят о многом.
Истоки акмеизма - поэзия пастельных полутонов, неторопливого легато, за которым, однако, - напряженная, полная драматических противоречий жизнь. Но она, эта жизнь, со всеми ее реалиями, предметами, будто случайно попавшими в поле зрения автора, в глубинах своих позволяет угадать трагедию не только оторванной от мира одинокой личности, но и трагизм эпохи.
Художественным открытием акмеистов стало осмысление тончайших полутонов личностного микрокосма, выраженное не через обращение к мистическим глубинам духа, а в конкретике театра играющей вещи.
Солнце в небе. Солнце ярко светит.
Уходи к волне про боль шептать.
О, она, наверное, ответит,
А, быть может, будет целовать.
А. Ахматова
Кто ведает, сколько ассоциативных граней возникает у этих строк, когда за ними во всей трагической обнаженности предстает страдающая душа поэта.
Различны судьбы тех, кто начал как акмеист. А.Ахматова, пройдя тяжелейшие испытания, сохранила в самые страшные годы честность, бескомпромиссность и преданность поэтическому слову. Н.Гумилев был расстрелян. М.Кузьмин умер на родине в полной безвестности. Е.Кузьмина-Караваева, покинув Россию, стала легендарной Матерью Марией, спасшей многие жизни. О.Мандельштам сгинул в водовороте сталинских репрессий.
Футуристы (от латинского "futurum" - "будущее") оформились как творческий союз в 1910-е гг. Наиболее важным в их эстетической программе было отрицание предшествующих литературных эпох. Они считали свою поэзию началом всех новых путей раскрепощенного слова. Слог, звук могли выступать у них в ранее неведомых комбинациях, в которых подразумевается потаенный смысл, недоступный, по их мнению, ни "предыдущему" языку, "предыдущей" культуре. В фольклоре существует жанр заклинаний: ломка традиционных формы и содержания языка для воздействия на явления, не поддающиеся "обычному" речевому воздействию. Стихи футуристов были подобны заклинаниям, ибо в них рождался мир не освоенных традиционной литературой смыслов.
Бобэоби пелись губы
Вээоми пелись взоры
Пиээо пелись брови
Лиээй пелся облик
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.
В. Хлебников
Как видим, цель звуковой абракадабры в этом стихотворении - внепространственное (не в линии, а в звуке) ассоциативное изображение лица. Главным в создаваемой творческой вселенной признавалась лишь абсолютно свободно экспериментирующая со словом субъективная воля художника.
Футуристическая группа "будетлян" - это В.Каменский, А.Крученых, В.Маяковский, В.Хлебников, стремившиеся создать поэтический язык будущего, препарируя морфемы, имеющегося "материала". Под именем "Центрифуга" объединились С.Бобров (теоретик футуризма), Н.Асеев, Б.Пастернак. И.Северянин представлял так называемый эгофутуризм. Ни Маяковский, ни Пастернак, ни Асеев в зрелые годы не остались "правоверными" футуристами, сохранив в поэзии лишь то из ранних опытов, что действительно было удачным. Все они отвергли принципы своего манифеста "Пощечина общественному вкусу", однако новаторская сущность футуризма, неожиданные столкновения доселе не соединявшихся в высказывание слов, смелые семантические эксперименты вышли далеко за хронологические пределы "серебряного века". Бесспорно, наибольшего успеха добились те поэты, чье творчество ориентировалось на непрерывность русской литературной традиции. Прислушиваясь к ее голосу, Пастернак, к примеру, вносит в "серебряный век" неповторимость ожившей вещи (чердак у него "задекламирует", рояль "пену с губ оближет"), метафорическую конкретность абстракции ("мокрый нахлест счастья", "галчонком глянет Рождество").
"Серебряный век" немыслим без начинавших имажинистами Есенина, Шершеневича; без Цветаевой, существовавшей "одна - из всех, за всех, противу всех", без Волошина, узревшего "угасший метеор в пустынях мироздания".
Такими были русские стихотворцы "серебряного века", и мы все пристальнее всматриваемся в их черты: вот Нобелевский лауреат И. Бунин; А.Ахматова в мантии почетного доктора -увы! - не отечественного университета; Мать Мария, чье имя для французов стало синонимом подвижнического служения Добру; И.Анненский, знавший 14 языков; М.Волошин, по беглым зарисовкам которого геологи изучают структуры пород Крымского побережья... Люди высочайшей культуры, тот светоч мысли, который так необходим нам сейчас.
Футуристы (от латинского "futurum" - "будущее") оформились как творческий союз в 1910-е гг. Наиболее важным в их эстетической программе было отрицание предшествующих литературных эпох. Они считали свою поэзию началом всех новых путей раскрепощенного слова. Слог, звук могли выступать у них в ранее неведомых комбинациях, в которых подразумевается потаенный смысл, недоступный, по их мнению, ни "предыдущему" языку, "предыдущей" культуре. В фольклоре существует жанр заклинаний: ломка традиционных формы и содержания языка для воздействия на явления, не поддающиеся "обычному" речевому воздействию. Стихи футуристов были подобны заклинаниям, ибо в них рождался мир не освоенных традиционной литературой смыслов.
Бобэоби пелись губы
Вээоми пелись взоры
Пиээо пелись брови
Лиээй пелся облик
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.
В. Хлебников
Как видим, цель звуковой абракадабры в этом стихотворении - внепространственное (не в линии, а в звуке) ассоциативное изображение лица. Главным в создаваемой творческой вселенной признавалась лишь абсолютно свободно экспериментирующая со словом субъективная воля художника.
Футуристическая группа "будетлян" - это В.Каменский, А.Крученых, В.Маяковский, В.Хлебников, стремившиеся создать поэтический язык будущего, препарируя морфемы, имеющегося "материала". Под именем "Центрифуга" объединились С.Бобров (теоретик футуризма), Н.Асеев, Б.Пастернак. И.Северянин представлял так называемый эгофутуризм. Ни Маяковский, ни Пастернак, ни Асеев в зрелые годы не остались "правоверными" футуристами, сохранив в поэзии лишь то из ранних опытов, что действительно было удачным. Все они отвергли принципы своего манифеста "Пощечина общественному вкусу", однако новаторская сущность футуризма, неожиданные столкновения доселе не соединявшихся в высказывание слов, смелые семантические эксперименты вышли далеко за хронологические пределы "серебряного века". Бесспорно, наибольшего успеха добились те поэты, чье творчество ориентировалось на непрерывность русской литературной традиции. Прислушиваясь к ее голосу, Пастернак, к примеру, вносит в "серебряный век" неповторимость ожившей вещи (чердак у него "задекламирует", рояль "пену с губ оближет"), метафорическую конкретность абстракции ("мокрый нахлест счастья", "галчонком глянет Рождество").
"Серебряный век" немыслим без начинавших имажинистами Есенина, Шершеневича; без Цветаевой, существовавшей "одна - из всех, за всех, противу всех", без Волошина, узревшего "угасший метеор в пустынях мироздания".
Такими были русские стихотворцы "серебряного века", и мы все пристальнее всматриваемся в их черты: вот Нобелевский лауреат И. Бунин; А.Ахматова в мантии почетного доктора -увы! - не отечественного университета; Мать Мария, чье имя для французов стало синонимом подвижнического служения Добру; И.Анненский, знавший 14 языков; М.Волошин, по беглым зарисовкам которого геологи изучают структуры пород Крымского побережья... Люди высочайшей культуры, тот светоч мысли, который так необходим нам сейчас.
Комментариев нет:
Отправить комментарий